|
Я, перебрав весь год, не вижу Я, перебрав весь год, не вижу Того счастливого числа, Когда всего верней и ближе Со мной ты связана была.
Я помню зал для репетиций И свет, зажжённый, как на грех, И шёпот твой, что не годится Так делать на виду у всех.
Твой звёздный плащ из старой драмы И хлыст наездницы в руках, И твой побег со сцены прямо Ко мне на лёгких каблуках.
Нет, не тогда. Так, может, летом, Когда, на сутки отпуск взяв, Я был у ног твоих с рассветом, Машину за ночь доконав.
Какой была ты сонной-сонной, Вскочив с кровати босиком, К моей шинели пропылённой Как прижималась ты лицом!
Как бились жилки голубые На шее под моей рукой! В то утро, может быть, впервые Ты показалась мне женой.
И всё же не тогда, я знаю, Ты самой близкой мне была. Теперь я вспомнил: ночь глухая, Обледенелая скала…
Майор, проверив по карманам, В тыл приказал бумаг не брать; Когда придётся, безымянным Разведчик должен умирать.
Мы к полночи дошли и ждали, По грудь зарытые в снегу. Огни далёкие бежали На том, на русском, берегу…
Теперь я сознаюсь в обмане: Готовясь умереть в бою, Я всё-таки с собой в кармане Нес фотографию твою.
Она под северным сияньем В ту ночь казалась голубой, Казалось, вот сейчас мы встанем И об руку пойдём с тобой.
Казалось, в том же платье белом, Как в летний день снята была, Ты по камням оледенелым Со мной невидимо прошла.
За смелость не прося прощенья, Клянусь, что, если доживу, Ту ночь я ночью обрученья С тобою вместе назову.
| |