|
«Шла вторая
неделя войны. Однажды вечером отец ошарашил мать и нас, детей: "Завтра
нам предстоит выехать в эвакуацию. Погрузка на железнодорожной станции "31
км" в десять утра. Приказано брать с собой только самое необходимое.
Собирайтесь, а я пошёл в контору за документами". Ночь прошла в сборах, а
рано утром подъехала лошадь с телегой, на которую мы погрузили сундук с
наиболее ценным имуществом, несколько узлов с одеждой и постельными
принадлежностями, мешок с продуктами.
Квартиру (а
это была комнатушка с коридорчиком) закрыли на замок, а ключ передали в ЖКО:
"В квартире всё в порядке, мы скоро приедем" (не знал я тогда, что
это "скоро" продлится много лет).
На железной
дороге было столпотворение, сотни людей искали своих представителей, кого-либо
из начальства и военного коменданта. Мой 60-летний отец вымотался из сил, но к
концу дня получил направление: вагон № 6, четыре места.
В конце -
концов, нашли свой состав из товарных вагонов, стоявших на дальних путях. Мы
были первыми, кто стал обживать теплушку, в которой по обе стороны от дверей
были сооружены трёхэтажные нары из свежих, пахнувших смолой досок. Заняв места
поудобнее, мы наблюдали, как вслед за нами вагон заполняли люди - старики,
женщины и дети.
Ночью эшелон
(впереди десятка два вагонов, сзади платформы с оборудованием комбината
"Североникель") двинулся к Оленьей. И уже через час появились
немецкие самолёты, сбросившие на состав несколько бомб.
После
длительной стоянки в Оленьей, где мы успели запастись свежим хлебом и водой,
поезд пошёл на юг. Сколько раз нас бомбили и обстреливали, я не помню, но, как
машинист электровоза старался обмануть немецких лётчиков, чувствую и сейчас.
Поезд то мчался с курьерской скоростью вперёд, то внезапно останавливался, и
мы все валились кто на пол, кто на нары, потом вагоны медленно откатывались
назад.
В Кандалакше
опять долгая стоянка. По вагонам пополз слух - Кировская железная дорога
перерезана где-то в Карелии: то ли немцами, то ли финнами, и нас повезут
пароходом в Архангельск.
В конце -
концов, так и случилось. Теплушки загнали на пути торгового порта, где у
причала стоял большой пароход - лесовоз "Спартак". В нём один трюм
был оборудован нарами, где нам и предстояло расположиться.
Пароход в
открытом море несколько раз останавливался. Один раз из-за неисправности
машины, а другой раз из-за, якобы, появившейся немецкой подводной лодки
(наблюдатели приняли за перископ бревно-топляк). Но, тем не менее, через двое
суток мы прибыли в Архангельск. Там нас уже ждали баржи, в которые мы быстро
переселились. Ну, а дальше поплыли по широкой и величавой Северной Двине. И вот
тут-то у нас кончились все продукты и пришлось продавать кое-какие вещи, точнее
обменивать своё барахло на картошку и хлеб: голод не тётка. Как добрались до
Котласа, а затем ещё неделю ехали по железной дороге, помню уже смутно - от
голода и переживаний». | |