«В день объявления войны папа тут же собрался на работу. Говорят, что детское сердце чует беду. Я очень не хотела, чтобы папа уходил, уговаривала его остаться дома. Проводила его, хотя раньше никогда не провожала. На другой день утром я пошла к подруге, вернувшись, увидела: у нас какие-то военные, а папа сидит за столом и что-то пишет. Он сказал мне, что арестован. В комнате военные ничего не перевернули, не разбросали, только опечатали книжный шкаф. Мне даже разреши­ли сбегать в магазин за табаком для папы. Он курил трубку. Стали прощаться. Па­пины слова, сказанные тогда, запомнила на всю жизнь: "Пойди в комсомол, скажи о случившемся и знай, что за своего отца тебе краснеть никогда не придётся".

Так, 23 июня 1941 года был арестован мой отец, Николай Константинович Ве­недиктов.

Во время ареста отца мама гостила у бабушки в Москве. Я пошла с подругой на почту и отправила матери телеграмму: "Папа уехал к дяде Ване". Дело в том, что дядя Ваня уже был в заключении и мама это знала.

Началась война. Жизнь трудная и горькая, у нас — вдвойне. Когда папу аресто­вали, я осталась совсем одна, без денег, но добрые люди помогли выжить.

Потом, когда отец был реабилитирован, мы узнали, что он умер от болезни сердца в 1944 году.

В сердце у меня до сих пор живёт боль утраты, но злобы в нём нет. Родину, как и отца, не выбирают. Её любят такой, какая она есть».