Приказ из Москвы - вывезти из прифронтовой зоны все гражданское население и ценное оборудование - поступил в Мурманск в конце июня. Если железнодорожники и работники морского транспорта сразу поняли свои задачи и более или менее четко их выполняли, то с эвакуацией неорганизованного гражданского населения хлопот было много.

Часто эвакуация населения проводилась в обстановке нервозности, спешки и бестолковости, по принципу: «Грузи быстрей, пока немец не при­шел, потом разберемся», хотя и были составлены графики эвакуации в три этапа.

Были и курьезные моменты.

Вот как описывала некоторые забавные случаи эвакуации населения Елизавета Владыкина

А ведь всех отъезжавших предупреждали, что груз не должен превы­шать 16 килограммов, что они поедут не в купейных вагонах, а в товарных теплушках, что их там будет 40 - 50 человек в каждой. (А. А. Воронин в сво­ей книге «Мурманск - в огне войны» утверждал, что каждый эвакуирован­ный имел право взять с собой 30 - 40 килограммов груза). На самом деле, отъезжавшие могли брать с собой все, что в состоянии были унести.

Но случаи бывали разные и, как писала Е. Д. Владыкина, «попадались среди эвакуированных и такие, которые, прикрывая трусость разными справками о доселе не беспокоивших их недугах, старались удрать из го­рода».

Однако подавляющая масса северян действовала согласно распоряже­ниям - по закону и по совести. И в каждой семье все эти события - начало поймы, мобилизация, эвакуация - переживались по-разному. Вот как описывала все происходившее мурманчанка Александра Серапионовна Хрусталева

А жена тралфлотовского капитана Л. 3. Пушкина о своей личной трагедии рассказывала без деталей.

Некоторые подробности эвакуации автор книги, которому в 1941 году было 15 лет, и его семья жила в Мончегорске, вспоминает так.

Как встретили начало войны в главной базе Северного флота и как на­чалась эвакуация, в книге «Вместе с флотом» рассказал адмирал А. Г. Головко. Он писал, что первые бомбы в Полярном стали рваться около четы­рех часов утра 22 июня 1941 года.

Адмирал В. И. Платонов, в начале войны капитан первого ранга, на­чальник ОВРа (охрана водного района) в Полярном, вспоминал.

Спустя десятилетия адмирал признавался, что «не был продуман даже элементарный план эвакуации населения на случай войны, поэтому людей пришлось вывозить в тыл на первых попавшихся под руку плавающих средствах в том порядке, в каком они подходили в гавань. Наше счастье, что эту переправу на восточный берег Кольского залива спасла нелетная погода».

А вот как описывал проблемы эвакуации из Кандалакши  вышеупомя­нутый Георгий Викторович Елесеев.

Одни вспоминают, как в полдень 22 июня стояли возле уличных репро­дукторов или комнатных черных бумажных тарелок с динамиком внутри и слушали выступление В. М. Молотова о начале войны (в течение дня диктop Ю. Б. Левитан зачитывал это обращение еще девять раз). Другие уже собирали нехитрые пожитки своим мужьям, сыновьям, братьям, получив­шим призывные повестки из военкомата.

Военно-эвакуационная кампания продолжалась всё лето сорок первого, но так или иначе приказ Москвы - вывезти гражданское население и промышленное оборудование - был выполнен. В обобщающей справке, составленной 1 ноября 1941 года, секретарь Мурманского обкома ВКП(б) но транспорту М. Бокарев  докладывал.

В качестве пояснения к этому документу можно добавить, что если учесть, что в области проживало в канун войны около 300 тыс. человек, то в 1941 году было эвакуировано 38% населения. И второе - с людьми из обла­сти было отправлено 3080 вагонов. Если принять в среднем состав из 40 вагонов, то выходило, что число поездов с эвакуированными было не менее 75-ти. В общем, война для всех начиналась по-разному.

Ирина Николаевна Кольцова (Венедиктова) вспоминала.

И вот тут нам придётся коснуться ещё одной черты менталитета мурманчан в 1941 году. На общем фоне не показного, а настоящего патриотиз­ма, сплочения всех слоёв общества для борьбы с фашизмом была одна де­таль - активизация деятельности НКВД по поиску врагов народа. Это неафишировалось, но повсеместно усилилась борьба со шпионажем, с вредительством и саботажем. И тут часто репрессивные органы «хватали» случайных людей. Так было и в случае, описанном И. Н. Кольцовой - Венедиктовой.