КОЛОКОЛА НАД МОРЕМ
Старинный город Печенга, Петсамо.
А над обрывом звонница была.
Над самой бездной подняты упрямо,
Тяжёлые видны колокола.
Над ними небо бледно-голубое.
Вдали прибой полярных тёмных вод.
А здесь бивак раскинут после боя,
Горит огонь и песенка плывёт.
И паренек весёлый из Рязани
Мне говорит -
Молчать ему невмочь:
- Я этот город русский первый занял
На самоходной пушке в эту ночь.
Я шёл вперёд,
Я видел, вдоль обочин
Альпийские засели егеря.
Я вёл огонь,
Он был отменно точен,
Колокола к чему тревожить зря.
Тут я сказал:
- Во власти человечьей
Всё подчинить.
Так пусть послужат нам.
Так пусть они ударят, как на вече,
Пусть гром несут к далёким берегам.
Над синим морем,
Сказочным и диким,
За ту черту,
Где солнце в тучках спит,
Над северным безмолвием великим,
Над ратным станом колокол гудит.
Старинный город Печенга, Петсамо.
А над обрывом звонница была.
Над самой бездной подняты упрямо,
Тяжёлые видны колокола.
Над ними небо бледно-голубое.
Вдали прибой полярных тёмных вод.
А здесь бивак раскинут после боя,
Горит огонь и песенка плывёт.
И паренек весёлый из Рязани
Мне говорит -
Молчать ему невмочь:
- Я этот город русский первый занял
На самоходной пушке в эту ночь.
Я шёл вперёд,
Я видел, вдоль обочин
Альпийские засели егеря.
Я вёл огонь,
Он был отменно точен,
Колокола к чему тревожить зря.
Тут я сказал:
- Во власти человечьей
Всё подчинить.
Так пусть послужат нам.
Так пусть они ударят, как на вече,
Пусть гром несут к далёким берегам.
Над синим морем,
Сказочным и диким,
За ту черту,
Где солнце в тучках спит,
Над северным безмолвием великим,
Над ратным станом колокол гудит.
